Как ни странно - у меня было немало очень хороших учителей, которых любить было сплошное полезное удовольствие.
Первая из учительниц, которая умудрилась принести большую пользу и научить ценить себя - наша литераторша, с которой мы познакомились в четвертом классе. Этакая почти железная леди, с отличной фигурой, безупречно одетая, со звенящим от злости голосом. Она заранее ненавидела все наши ошибки, все пропущенные занятия и тупое пересказывание текстов из учебника. Бедняга получила нервное истощение, когда мы дожили до девятого класса, но писать более-менее грамотно и всегда вовремя все сдавать мы научились, а еще привыкли обожать некий Абсолют - то есть, искать самое-самое в себе и людях. Некое идеальное начало. Уж эти ее разборы ответов и сочинений!И всегда безупречный почерк.
читать дальшеДве самые яркие звезды на небосклоне воспоминаний о школе - это наш"пан Зюзя", математичка и классная, и последняя литераторша. Они обожаемы и ценимы за то, что были, и за то, что сделали с нашими чувствами и умами.
Пройдя неслабый путь в математике от удивления до полного уныния, утвердив для себя, что тройка - хорошая оценка, класс "Г" сосредоточился на вещах более приятных, "забив" на школьную алгебру и геометрию. Некоторые, впрочем, сумели убедить родителей, что нужны курсы для поступающих в политехнический - и там добирали объяснений, как да что можно решить. Проблема была именно в том, что вызубрив все определения и формулировки, большинство в недоумении застывало перед уравнениями или доказательствами теорем. Пространственным воображением. нужным для стереометрии, мы вовсе не обладали. В распрекрасном сентябре появлялась перед нами "пан Зюзя" - дама яркая, чуть вульгарного вида, громогласная и настолько темпераментная, что мы забыли по неизучаемость математики на втором уроке. Оказывается, это почти легко!
Теперь мне кажется, что именно ее невероятный эмоциональный напор сдвинул наше нытье и испуг, сотворенные прежними математичками. "Это нестрашно, у меня тоже не сразу получилось, давай, решай!" - и мы топтались у доски, пробуя так и эдак решить. За "не так" не ругали, ждали, когда будет "так". Не всем нравится работать - но получать награды - всем. Ради удовольствия получить одобрение ее булькающе-хриплым голосом курильщицы ученики принялись решать на скорость, искать несколько способов решения задач - в общем, прыгать выше головы стало привычным занятием. Чтобы "пан Зюзя" заметила. Она, понятное дело, умело нами манипулировала. Нет, вы часто видели в обычной школе - список номеров заданий из учебника, список задач повышенной сложности и домашняя работа - и тихо сидит класс, пыхтит, решает - только изредка вскидывается рука молчком: подойдите. посмотрите, я все правильно решил? Не ради того, чтоб смыться в буфет - чтоб разрешили решать дальше. Притом ругалась она громко, с избыточной лексикой, красочно расписывая, какие мы были нехорошие. Потом, когда ее внезапно не стало, мы всерьез осиротели Не было другой такой математики... да и человека которого можно было обожать и так стараться быть умным, тоже не было.
Но пришел в нашу школьную неспокойную жизнь, как раз в тот период, когда из сплошного регламентированного и безответственного, в общем, состояния, надо было впервые выбраться и выбрать, неожиданно самый нужный человек. Тот, который понимает нас. Практически никто до выпуска ничего себе не выбирал - ни предмета изучения, ни способа, как заработать, тем более - судьбу. Все было заранее предусмотрено и шло в едином сверху заведенном порядке. И вдруг - стать кем-то, решить, куда поступать, какая профессия, где жить и так далее. Мнимый или не мнимый выбор? В кои-то веки нас..слушали. Сочувственно, понимая, и не пытаясь решить сразу и правильно за нас. Так странно было говорить будто бы о поручике Киже, а на самом деле - о том, что боишься необходимости уезжать в другой город учиться. Вроде, обсуждаешь очередной сон Веры Павловны - а на самом деле думаешь, что равных отношений нет и быть не может. Или о том, что внешность и впечатление - они неодинаковы. И еще про то, что любить дано не всем. Это тоже талант и редкий дар.
Вот такие были замечательные школьные учителя. В институте были иные - но тоже по-своему великолепные.
О них рассказ потом.