Автор: Sectumsempra
Рейтинг: R
Размер: миди
Глава 1
-1-
Давным-давно, когда мужчины носили смешные напудренные парики с косичками, а дамы затягивались в корсет так, что талия умещалась между ладонями кавалеров, в славной республике Семи Десятков жил негоциант господин Нейгауз с двумя детьми: сыном Карлом-Густавом и дочерью Кларой. Господин Нейгауз был вдовцом, и о девочке заботилась старая нянька Филиппа. Для сына же его детство уже закончилось – мальчику пятнадцати лет пора уже постигать премудрости семейного дела, и отец его был строгим наставником. Дочку же Нейгауз обожал и баловал, исполняя любую её прихоть. Но Клара вовсе не была капризной девочкой, она оставалась милой и послушной. Были, правда, у неё и свои странности.
читать дальше Когда пришла пора детских «почему?», один вопрос особенно занимал воображение Клары: почему дует ветер и что он такое? Девочке казалось, что ветер – живое, пусть и невидимое существо, и если очень постараться, можно заставить его слушаться. Иногда Клара битый час проводила в саду отцовского дома, пытаясь заставить ветер исполнять её желания.
- Ну, пожалуйста, господин ветер, не могли бы вы дуть потише? – вежливо просила она, а порой сердито топала ножкой. – А ну, утихни, кому сказано!
Ветер, пролетая над садом, невольно останавливался, наблюдая за девочкой и слушая её странные речи.
«Какая она смешная, - думал он, - всерьёз решила, что может мне указывать. Вот дерзость!»
И ветер злился. Тогда ветви деревьев принимались больно дёргать Клару за кудри, и та в слезах убегала жаловаться няне на то, «какой нехороший господин ветер».
Но когда Клара бывала особенно вежливой или же, расстроившись, начинала хлюпать носиком, ветер нисходил до того, чтобы бережно поднять в воздух её воздушного змея (очень дорогую забаву из далёкого Китая) или покатать жучка в игрушечной лодочке по маленькому пруду. Лодочка, сделав два круга по водной глади, возвращалась к хозяйке. Девочка хлопала в ладоши и, сделав книксен, говорила:
- Благодарю вас, господин ветер!
- Вот ещё! – фыркал тот.
Но всё же ветер привык к девочке и даже привязался к ней. Возвращаясь из дальних странствий, он приносил её подарки: ароматы хвойных лесов Скандинавии, запахи морей, умопомрачительное благоухание цветников Версаля и Тюильри, терпкий дух восточных пряностей и чая из портовых складов Лондона.
Ветер наблюдал за Кларой, когда та играла в саду, и иногда через открытые окна или печные вьюшки залетал в дом и, свернувшись клубком в детской, как большой сытый кот, слушал сказки няни Филиппы.
Однажды Клара спросила няню:
- Нянюшка, а почему ветер дует то сильно, то еле-еле?
Старой няньке порядком надоели разговоры о ветре, и она решила отделаться от надоедливой малышки очередной сказкой:
- Ты видела в книгах изображения птиц и зверей?
- Конечно, - отвечала Клара.
- А заметила ты, какие разные у них хвосты?
Девочка кивнула.
- Почему так? – спросила няня.
- Господь так придумал.
- Вот. Так же и с ветрами. Одному Бог дал длинный хвост, и он распускает его важно, как павлин, или метёт им из стороны в сторону. А другому хвалиться нечем: хвост у него куцый, как у зайца.
Тут уж господин Ветер не выдержал, вылетел из угла, хлопнул в сердцах ставнем и, напоследок сдёрнув с головы Филиппы чепец, вылетел в окно.
Клара засмеялась.
- Негодница! – вскричала нянька. – Как же тебе не стыдно потешаться над старой женщиной?
- Ах, нянюшка, не браните меня! – лукаво промолвила девочка. – Разве вам самой не смешно? Этот глупышка-ветер обиделся, когда вы сказали про заячий куцый хвост.
А Ветер-то и впрямь обиделся. Он долго не показывался в саду господина Нейгауза. Пролетали над садом и домом его братья, но им не было дела до маленькой Клары. Та сначала грустила без своего друга, но потом, повзрослев, сама стала смеяться над детскими выдумками.
-2-
Для ветров нет времени. Наш бродяга недолго сердился на Клару (конечно, недолго по своим меркам). Однажды, будучи в хорошем настроении, вдоволь наигравшись со шляпами горожан, он увидел знакомый сад и решил: «Дай-ка я взгляну на эту смешную девчонку! Может, напугаю её. Будет помнить мой куцый хвост!»
В саду Клары не оказалось, и Ветер нырнул в печную трубу. Погремев заслонкой, он собирался уже завыть, как вдруг услышал незнакомый женский голос.
- Николо! – женщина по всему кричала в открытую дверь. – Сколько тебе говорить можно: займись печью! В нашем доме уже нет денег на трубочиста? Сажа сама на пол осыпается.
Ветер в недоумении выбрался из печки и шарахнулся в испуге в угол. Он ошибся домом? Или хозяева уехали? Где его девочка?
Посреди комнаты, гневно постукивая о ладонь волосяной щёткой, стояла красивая высокая девушка с распущенными каштановыми волосами. Она ещё не закончила их расчёсывать – Ветер отвлёк её от этого занятия.
В дверь просунулась голова старика-слуги.
- Госпожа Клара, - зашептал старик, - зачем же так кричать? Ваш братец работает, а я ещё не глухой.
«Клара? – изумился Ветер. – Это моя малышка? Какой же она стала красавицей!»
Ветер был не чужд сентиментальности, поэтому первым делом он сравнил глаза Клары с водами Лаго-Маджоре. Бедняжка Ветер! Он свернулся калачиком в знакомом углу и стал слушать.
- Подумать только, - Клара села перед зеркалом и принялась расчёсывать кудри, - Карл-Густав работает. Ещё бы из этого был толк.
- Не будьте несправедливы, - миролюбиво проговорил слуга, сметая сажу у печки, - ваш братец старается: он сохранил всю клиентуру покойного батюшки. Дела идут не так уж плохо.
- А должны идти лучше! – возразила Клара. – Если бы Карл-Густав изредка прислушивался к моим советам… Но он со мной не считается. Ты же знаешь, Николо, что отец бывало говорил? «Лучше бы ты, Клара, родилась мальчишкой. Ты понимаешь в делах лучше, чем твой брат».
Николо переминался с ноги на ногу и снисходительно усмехался.
- Полно, госпожа, зачем вам забивать вашу хорошенькую головку всякими глупостями? Вот выйдете замуж, будете сама себе хозяйка.
- Не говори мне о замужестве! – рассердилась Клара. – Карл-Густав, наверняка, в сладких снах видит, как пристроить меня повыгоднее для себя.
- Ай-ай-ай! Грешно вам наговаривать на брата, - покачал головой старик, - он вас, кажется, не принуждает. Вы уже пятерым женихам отказали. И разве Карл-Густав ругал вас или пытался насильно под венец вести?
Клара улыбнулась.
- Он потому и не принуждал, Николо, что лично ему замужество моё не принесло бы никакой выгоды. Ни один жених не годился на роль компаньона. Карл-Густав не мужа мне хочет найти, а поддержку себе. Мой братец - бездарь.
Николо замахал руками:
- Ох, и слышать не хочу, госпожа, как вы родного брата срамите! Пойду я, с вашего позволения, дел много. И насчёт трубочиста похлопочу заодно.
- Иди-иди, ворчун, - махнула рукой Клара.
Николо пошаркал к двери. Если бы Ветер мог, он бы сейчас почесал в затылке. «Или из моей малышки вышла вздорная бабёнка, или дело плохо, - подумал он, - задержусь я тут, пожалуй, ненадолго».
Спустя несколько дней Ветер повнимательнее пригляделся к обитателям дома. Карл-Густав с годами стал типичной посредственностью. Будь он рантье – жил бы в своё удовольствие. Но судьба сделала из него негоцианта, а качеств делового человека сын покойного господина Нейгауза был лишён. Да, он не разорился, но ни на йоту не преумножил отцовское наследство. Старые компаньоны покойного негоцианта продолжали поставлять товары и сыну из расположения к Кларе. Они опасались, как бы Карл-Густав не вздумал наложить лапу на её приданое, если дела пойдут плохо.
Клара вела хозяйство, старалась экономить, где это возможно. Запросы у неё были скромные, драгоценности достались материнские, щеголять нарядами она не любила – да она мало где и бывала вне дома: церковь да немного знакомых. Она часто навещала могилы родителей на кладбище. Ветер всегда сопровождал свою даму, предусмотрительно сдувая с плит листья и сор. Нередко Клара плакала, и Ветер ласково смахивал слёзы с её щёк, а потом зарывался в облака с горя – и тогда над городом всю ночь напролёт моросил мелкий дождик.
А между тем в доме велись приготовления к приёму важного гостя. Ждали приезда банкира из Генуи, синьора Джованни Гави. Карл-Густав боялся этого визита – настало время платить проценты по кредиту. Молодой Нейгауз мог позволить себе заплатить, но ему этого страсть как не хотелось делать. Он надеялся на отсрочку.
Синьор Гави собирался остановиться в доме Нейгаузов лишь проездом по пути в Женеву. Заодно он решил хорошенько потрясти этого молодца, который, как он слышал, весьма бестолково распорядился полученными деньгами.
-3-
- Это он! Это он! – служанки кинулись к окнам, глядя на всадников, въезжавших во двор.
Клара нехотя выглянула в окно, небрежно прислонившись к раме. Синьора Гави сопровождало трое слуг, дюжих молодцов, что было нелишне, ведь банкир вёз с собой кое-какие ценности. С высоты второго этажа можно было увидеть разве что треуголку гостя, да оценить его манеру держаться в седле, и Клара прокралась на лестницу.
Мужчины как раз обменивались приветствиями, и Клара недовольно поморщилась, слыша в голосе брата подобострастные нотки. Сочный бас банкира звучал властно и уверенно.
- Но где же хозяйка дома? – спросил он.
Клара решила избавить брата от суетливых метаний и сошла вниз.
- А вот и моя сестра, - воскликнул Карл-Густав. – Ты заставляешь гостя ждать, - прибавил он.
Угол рта банкира дёрнулся – совсем чуть-чуть.
- Добро пожаловать, синьор Гави, - сказала Клара и протянула руку. – Надеюсь, вы хорошо отдохнёте у нас.
Банкир галантно склонился к её руке.
Он был мужчиной средних лет, крепким и широкоплечим, и больше был похож на воина, чем на финансиста. Его загорелое лицо уже местами избороздили морщины, которые порой появляются на лицах не от старости, а от переживаний и страстей. Гави не был таким уж красавцем, но его лицо очень располагало к себе живостью и явно читавшимся в глазах умом. При том что тёмные глаза смотрели спокойно, но прохладно.
Карл-Густав, видимо, уловил в тоне банкира некую опасность для себя, потому, когда гостя проводили в приготовленную комнату, схватил Клару за руку и вкрадчиво зашептал:
- Прошу тебя, сестра, будь с ним любезнее, расположи к нашему дому. Гави из меня всю душу вытрясет, про него говорят, что он не человек, а кремень. Ты же видишь, что эта вынужденная остановка у нас ему в тягость. Будь радушной хозяйкой. Словом, ты понимаешь…
- Хорошо, Карл-Густав, не волнуйся, - Клара скривилась и высвободила руку.
Гость оказался непривередливым. До ужина он проспал с дороги, за столом всё больше говорил с Карлом-Густавом о делах, но похвалил хозяйку за прекрасный ужин и хлопоты.
- Что вы, какие хлопоты? - улыбнулась Клара. - А что вы предпочтёте на десерт?
- Открою вам тайну, - улыбнулся Гави. - Я страшный сластёна и обожаю горячий шоколад.
- Правда? Да ради бога! - Клара позвонила в колокольчик. - Скажу вам по секрету: я его тоже обожаю.
Так, с шоколада, и появилась между ними симпатия. Ветер следил за Кларой, когда она гуляла с банкиром по саду, слушал их разговоры, а на рассвете сорвался с места и улетел в Альпы.
Вечером того же дня Карл-Густав смущённо сообщил итальянцу, что в горах случился обвал и дорога перекрыта.
- Потребуется некоторое время, прежде чем завалы разберут, синьор.
- Возможно, мне стоит перебраться в гостиницу, - промолвил Гави.
- Нет, что вы! Оставайтесь у нас!
И Джованни Гави остался. Клара была рада этому. Итальянец относился к ней с уважением, говорил как с равной. Гави нравилась её осведомлённость в делах и ум.
Для Клары же, ни разу не покидавшей городок, рассказы банкира казались чудеснее сказок.
Ветер старательно разгонял тучи, позволяя только ночному дождю полить цветы в саду и освежить воздух.
В один из чудесных вечеров Клара застала синьора Гави ждущим её в беседке и думающем о чём-то своём.
- У вас здесь благодатный край, синьорина.
- Разве ваш хуже?
- О, что вы - Генуя прекрасна! Но иногда она слишком надменна, а иногда слишком шумна. Портовый город.
- Хотела бы я посмотреть мир, - мечтательно промолвила Клара. - У вас большая семья?
- У меня нет семьи, синьорина. Мой старший брат погиб на дуэли, которую развязал будучи пьяным, и оставил после себя кучу долгов. Я оплатил их не без тайного злорадства. Тогда мне уже это было сделать так же легко, как бросить камушек в пруд.
- Вы не были женаты?
- Я вдовец, синьорина. К тому же бездетный.
- Мне жаль. А почему вы не женились вновь?
- Конечно, нужно было бы. Продолжить свой род, как говорят. Но я очень любил покойницу, а деньги всё равно кому оставлять. Пускай какой-нибудь монастырь порадуется, - усмехнулся Гави.
"Он не такой уж и кремень", - подумала Клара.
-4-
С того разговора прошло два дня, когда утром Карл-Густав влетел в комнату сестры с выражением полнейшего восторга на лице.
- Сестрица! - он схватил Клару в охапку и закружил её по комнате. - Ты умница! Ты просто чудо!
- Да что стряслось? - засмеялась та, высвобождаясь из объятий брата. - Объясни толком.
- Гави просит твоей руки! - выпалил Карл-Густав. - Боже мой! Я и мечтать не мог о таком муже для тебя!
Он увидел выражение лица сестры и нахмурился.
- Ты не рада? Дурочка! Какого рожна тебе надо? Богат, умён, красив ещё. Ну, старше тебя, так что же? Для богатого мужа возраст, знаешь ли, дело немаловажное. Быстрее, знаешь ли...
- Вон! - закричала Клара. - Пошёл прочь, мерзавец! За кого ты меня держишь?!
Губы Карла-Густава задрожали от ярости, и неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, если бы в коридоре не послышались шаги и не раздался холодный голос:
- Что здесь происходит? - спросил Гави, появляясь на пороге.
- Ничего, синьор, - пробормотал Карл-Густав, - просто немного повздорили. - Но мы же с вами уже всё обсудили, верно?
Он поспешил выйти из комнаты.
Повисло молчание. Клару начала злить невозмутимость банкира. Откуда-то потянуло сквозняком - это Ветер дрожал от нетерпения, ожидая, что она скажет.
Кажется, его план рушился.
- Что же вы вдруг решили обделить генуэзские монастыри, синьор? - спросила Клара не без иронии.
- Вы чудесная женщина, синьорина, - ответил Гави. - Вы умны, красивы и добродетельны. Из вас выйдет прекрасная жена и мать. Но что ещё более ценно: вы принадлежите к тем редким женщинам, которые способны стать мужчине другом. Воистину, вы подтверждаете то, что Адам получил жену, потому что нуждался в помощнике.
- Это очень сложно для меня, синьор, - Клара покачала головой. - Конечно, мне бы хотелось выйти замуж и родить детей, но всё же... Как же чувства, синьор Гави? Вы же любили свою покойную жену.
- Я понимаю: вы молоды, и вам хочется испытать то, что называют страстью? Но страсть и счастливый брак - это не всегда совместимые вещи, синьорина Клара.
- Возможно. Думаю, что вы даже правы, но кто мешает мне надеяться, что со мной всё будет иначе? - улыбнулась Клара.
- Боюсь, что с таким братом вы не можете быть уверены, что сами распорядитесь своим счастьем.
Клара нахмурилась.
- Он, видимо, боится, что если я вам откажу, вы не будете к нему так снисходительны в качестве банкира.
- А вы уверены в обратном?
- Потому что я уважаю вас, синьор Гави, и вы не сделали ничего, чтобы моё уважение было поколеблено.
Гави печально улыбнулся и поцеловал Кларе руку.
- И всё же, позвольте мне надеяться? Мною движет не только расчёт, поверьте. Но я не силён в излиянии чувств и в любовных речах. Я знаю, что мог бы сделать вас счастливой.
- Я не хотела бы вас обнадёживать, дорогой синьор Гави. Это было бы нечестно.
- Через год я наверняка опять буду в ваших краях, и если вдруг не случится у вас большой любви, мы сможем вернуться к этому разговору?
- Вы очень упрямы, - улыбнулась Клара. - Если не случится... Что ж, посмотрим.
Когда Гави уехал, брат и сестра два дня не разговаривали, пока Кларе это не надоело и она не пришла мириться сама.
- Не сердись на меня, пожалуйста, Карл-Густав, - промолвила Клара самым смиренным тоном.
- Я не сержусь, - ответил брат неожиданно весело. - Всё идёт, как нельзя лучше. Выплаты отстрочены, и я могу, наконец-то подумать о своих планах.
- И какие же у тебя планы?
- Я собираюсь жениться.
- Жениться? На ком же?
- На фройляйн Эльзе Флейшман. Прекрасная партия, не правда ли?
- Да, конечно, - замялась Клара. - Просто я удивлена. Когда ты успевал за ней ухаживать?
- Вот, успевал же. Её родителей смущали мои возможные денежные трудности, но теперь всё замечательно устроилось, и я уже получил согласие на брак. - Карл-Густав потёр руки. - А ты, сестрица, сможешь наконец-то отдохнуть от домашних хлопот. В доме появится фрау Нейгауз - хозяйка.
Клара побледнела, но лишь поцеловала брата в щёку.
- Поздравляю, Карл-Густав. Желаю тебе счастья.
Вернувшись к себе в комнату, она расплакалась.
Рейтинг: R
Размер: миди
Глава 1
-1-
Давным-давно, когда мужчины носили смешные напудренные парики с косичками, а дамы затягивались в корсет так, что талия умещалась между ладонями кавалеров, в славной республике Семи Десятков жил негоциант господин Нейгауз с двумя детьми: сыном Карлом-Густавом и дочерью Кларой. Господин Нейгауз был вдовцом, и о девочке заботилась старая нянька Филиппа. Для сына же его детство уже закончилось – мальчику пятнадцати лет пора уже постигать премудрости семейного дела, и отец его был строгим наставником. Дочку же Нейгауз обожал и баловал, исполняя любую её прихоть. Но Клара вовсе не была капризной девочкой, она оставалась милой и послушной. Были, правда, у неё и свои странности.
читать дальше Когда пришла пора детских «почему?», один вопрос особенно занимал воображение Клары: почему дует ветер и что он такое? Девочке казалось, что ветер – живое, пусть и невидимое существо, и если очень постараться, можно заставить его слушаться. Иногда Клара битый час проводила в саду отцовского дома, пытаясь заставить ветер исполнять её желания.
- Ну, пожалуйста, господин ветер, не могли бы вы дуть потише? – вежливо просила она, а порой сердито топала ножкой. – А ну, утихни, кому сказано!
Ветер, пролетая над садом, невольно останавливался, наблюдая за девочкой и слушая её странные речи.
«Какая она смешная, - думал он, - всерьёз решила, что может мне указывать. Вот дерзость!»
И ветер злился. Тогда ветви деревьев принимались больно дёргать Клару за кудри, и та в слезах убегала жаловаться няне на то, «какой нехороший господин ветер».
Но когда Клара бывала особенно вежливой или же, расстроившись, начинала хлюпать носиком, ветер нисходил до того, чтобы бережно поднять в воздух её воздушного змея (очень дорогую забаву из далёкого Китая) или покатать жучка в игрушечной лодочке по маленькому пруду. Лодочка, сделав два круга по водной глади, возвращалась к хозяйке. Девочка хлопала в ладоши и, сделав книксен, говорила:
- Благодарю вас, господин ветер!
- Вот ещё! – фыркал тот.
Но всё же ветер привык к девочке и даже привязался к ней. Возвращаясь из дальних странствий, он приносил её подарки: ароматы хвойных лесов Скандинавии, запахи морей, умопомрачительное благоухание цветников Версаля и Тюильри, терпкий дух восточных пряностей и чая из портовых складов Лондона.
Ветер наблюдал за Кларой, когда та играла в саду, и иногда через открытые окна или печные вьюшки залетал в дом и, свернувшись клубком в детской, как большой сытый кот, слушал сказки няни Филиппы.
Однажды Клара спросила няню:
- Нянюшка, а почему ветер дует то сильно, то еле-еле?
Старой няньке порядком надоели разговоры о ветре, и она решила отделаться от надоедливой малышки очередной сказкой:
- Ты видела в книгах изображения птиц и зверей?
- Конечно, - отвечала Клара.
- А заметила ты, какие разные у них хвосты?
Девочка кивнула.
- Почему так? – спросила няня.
- Господь так придумал.
- Вот. Так же и с ветрами. Одному Бог дал длинный хвост, и он распускает его важно, как павлин, или метёт им из стороны в сторону. А другому хвалиться нечем: хвост у него куцый, как у зайца.
Тут уж господин Ветер не выдержал, вылетел из угла, хлопнул в сердцах ставнем и, напоследок сдёрнув с головы Филиппы чепец, вылетел в окно.
Клара засмеялась.
- Негодница! – вскричала нянька. – Как же тебе не стыдно потешаться над старой женщиной?
- Ах, нянюшка, не браните меня! – лукаво промолвила девочка. – Разве вам самой не смешно? Этот глупышка-ветер обиделся, когда вы сказали про заячий куцый хвост.
А Ветер-то и впрямь обиделся. Он долго не показывался в саду господина Нейгауза. Пролетали над садом и домом его братья, но им не было дела до маленькой Клары. Та сначала грустила без своего друга, но потом, повзрослев, сама стала смеяться над детскими выдумками.
-2-
Для ветров нет времени. Наш бродяга недолго сердился на Клару (конечно, недолго по своим меркам). Однажды, будучи в хорошем настроении, вдоволь наигравшись со шляпами горожан, он увидел знакомый сад и решил: «Дай-ка я взгляну на эту смешную девчонку! Может, напугаю её. Будет помнить мой куцый хвост!»
В саду Клары не оказалось, и Ветер нырнул в печную трубу. Погремев заслонкой, он собирался уже завыть, как вдруг услышал незнакомый женский голос.
- Николо! – женщина по всему кричала в открытую дверь. – Сколько тебе говорить можно: займись печью! В нашем доме уже нет денег на трубочиста? Сажа сама на пол осыпается.
Ветер в недоумении выбрался из печки и шарахнулся в испуге в угол. Он ошибся домом? Или хозяева уехали? Где его девочка?
Посреди комнаты, гневно постукивая о ладонь волосяной щёткой, стояла красивая высокая девушка с распущенными каштановыми волосами. Она ещё не закончила их расчёсывать – Ветер отвлёк её от этого занятия.
В дверь просунулась голова старика-слуги.
- Госпожа Клара, - зашептал старик, - зачем же так кричать? Ваш братец работает, а я ещё не глухой.
«Клара? – изумился Ветер. – Это моя малышка? Какой же она стала красавицей!»
Ветер был не чужд сентиментальности, поэтому первым делом он сравнил глаза Клары с водами Лаго-Маджоре. Бедняжка Ветер! Он свернулся калачиком в знакомом углу и стал слушать.
- Подумать только, - Клара села перед зеркалом и принялась расчёсывать кудри, - Карл-Густав работает. Ещё бы из этого был толк.
- Не будьте несправедливы, - миролюбиво проговорил слуга, сметая сажу у печки, - ваш братец старается: он сохранил всю клиентуру покойного батюшки. Дела идут не так уж плохо.
- А должны идти лучше! – возразила Клара. – Если бы Карл-Густав изредка прислушивался к моим советам… Но он со мной не считается. Ты же знаешь, Николо, что отец бывало говорил? «Лучше бы ты, Клара, родилась мальчишкой. Ты понимаешь в делах лучше, чем твой брат».
Николо переминался с ноги на ногу и снисходительно усмехался.
- Полно, госпожа, зачем вам забивать вашу хорошенькую головку всякими глупостями? Вот выйдете замуж, будете сама себе хозяйка.
- Не говори мне о замужестве! – рассердилась Клара. – Карл-Густав, наверняка, в сладких снах видит, как пристроить меня повыгоднее для себя.
- Ай-ай-ай! Грешно вам наговаривать на брата, - покачал головой старик, - он вас, кажется, не принуждает. Вы уже пятерым женихам отказали. И разве Карл-Густав ругал вас или пытался насильно под венец вести?
Клара улыбнулась.
- Он потому и не принуждал, Николо, что лично ему замужество моё не принесло бы никакой выгоды. Ни один жених не годился на роль компаньона. Карл-Густав не мужа мне хочет найти, а поддержку себе. Мой братец - бездарь.
Николо замахал руками:
- Ох, и слышать не хочу, госпожа, как вы родного брата срамите! Пойду я, с вашего позволения, дел много. И насчёт трубочиста похлопочу заодно.
- Иди-иди, ворчун, - махнула рукой Клара.
Николо пошаркал к двери. Если бы Ветер мог, он бы сейчас почесал в затылке. «Или из моей малышки вышла вздорная бабёнка, или дело плохо, - подумал он, - задержусь я тут, пожалуй, ненадолго».
Спустя несколько дней Ветер повнимательнее пригляделся к обитателям дома. Карл-Густав с годами стал типичной посредственностью. Будь он рантье – жил бы в своё удовольствие. Но судьба сделала из него негоцианта, а качеств делового человека сын покойного господина Нейгауза был лишён. Да, он не разорился, но ни на йоту не преумножил отцовское наследство. Старые компаньоны покойного негоцианта продолжали поставлять товары и сыну из расположения к Кларе. Они опасались, как бы Карл-Густав не вздумал наложить лапу на её приданое, если дела пойдут плохо.
Клара вела хозяйство, старалась экономить, где это возможно. Запросы у неё были скромные, драгоценности достались материнские, щеголять нарядами она не любила – да она мало где и бывала вне дома: церковь да немного знакомых. Она часто навещала могилы родителей на кладбище. Ветер всегда сопровождал свою даму, предусмотрительно сдувая с плит листья и сор. Нередко Клара плакала, и Ветер ласково смахивал слёзы с её щёк, а потом зарывался в облака с горя – и тогда над городом всю ночь напролёт моросил мелкий дождик.
А между тем в доме велись приготовления к приёму важного гостя. Ждали приезда банкира из Генуи, синьора Джованни Гави. Карл-Густав боялся этого визита – настало время платить проценты по кредиту. Молодой Нейгауз мог позволить себе заплатить, но ему этого страсть как не хотелось делать. Он надеялся на отсрочку.
Синьор Гави собирался остановиться в доме Нейгаузов лишь проездом по пути в Женеву. Заодно он решил хорошенько потрясти этого молодца, который, как он слышал, весьма бестолково распорядился полученными деньгами.
-3-
- Это он! Это он! – служанки кинулись к окнам, глядя на всадников, въезжавших во двор.
Клара нехотя выглянула в окно, небрежно прислонившись к раме. Синьора Гави сопровождало трое слуг, дюжих молодцов, что было нелишне, ведь банкир вёз с собой кое-какие ценности. С высоты второго этажа можно было увидеть разве что треуголку гостя, да оценить его манеру держаться в седле, и Клара прокралась на лестницу.
Мужчины как раз обменивались приветствиями, и Клара недовольно поморщилась, слыша в голосе брата подобострастные нотки. Сочный бас банкира звучал властно и уверенно.
- Но где же хозяйка дома? – спросил он.
Клара решила избавить брата от суетливых метаний и сошла вниз.
- А вот и моя сестра, - воскликнул Карл-Густав. – Ты заставляешь гостя ждать, - прибавил он.
Угол рта банкира дёрнулся – совсем чуть-чуть.
- Добро пожаловать, синьор Гави, - сказала Клара и протянула руку. – Надеюсь, вы хорошо отдохнёте у нас.
Банкир галантно склонился к её руке.
Он был мужчиной средних лет, крепким и широкоплечим, и больше был похож на воина, чем на финансиста. Его загорелое лицо уже местами избороздили морщины, которые порой появляются на лицах не от старости, а от переживаний и страстей. Гави не был таким уж красавцем, но его лицо очень располагало к себе живостью и явно читавшимся в глазах умом. При том что тёмные глаза смотрели спокойно, но прохладно.
Карл-Густав, видимо, уловил в тоне банкира некую опасность для себя, потому, когда гостя проводили в приготовленную комнату, схватил Клару за руку и вкрадчиво зашептал:
- Прошу тебя, сестра, будь с ним любезнее, расположи к нашему дому. Гави из меня всю душу вытрясет, про него говорят, что он не человек, а кремень. Ты же видишь, что эта вынужденная остановка у нас ему в тягость. Будь радушной хозяйкой. Словом, ты понимаешь…
- Хорошо, Карл-Густав, не волнуйся, - Клара скривилась и высвободила руку.
Гость оказался непривередливым. До ужина он проспал с дороги, за столом всё больше говорил с Карлом-Густавом о делах, но похвалил хозяйку за прекрасный ужин и хлопоты.
- Что вы, какие хлопоты? - улыбнулась Клара. - А что вы предпочтёте на десерт?
- Открою вам тайну, - улыбнулся Гави. - Я страшный сластёна и обожаю горячий шоколад.
- Правда? Да ради бога! - Клара позвонила в колокольчик. - Скажу вам по секрету: я его тоже обожаю.
Так, с шоколада, и появилась между ними симпатия. Ветер следил за Кларой, когда она гуляла с банкиром по саду, слушал их разговоры, а на рассвете сорвался с места и улетел в Альпы.
Вечером того же дня Карл-Густав смущённо сообщил итальянцу, что в горах случился обвал и дорога перекрыта.
- Потребуется некоторое время, прежде чем завалы разберут, синьор.
- Возможно, мне стоит перебраться в гостиницу, - промолвил Гави.
- Нет, что вы! Оставайтесь у нас!
И Джованни Гави остался. Клара была рада этому. Итальянец относился к ней с уважением, говорил как с равной. Гави нравилась её осведомлённость в делах и ум.
Для Клары же, ни разу не покидавшей городок, рассказы банкира казались чудеснее сказок.
Ветер старательно разгонял тучи, позволяя только ночному дождю полить цветы в саду и освежить воздух.
В один из чудесных вечеров Клара застала синьора Гави ждущим её в беседке и думающем о чём-то своём.
- У вас здесь благодатный край, синьорина.
- Разве ваш хуже?
- О, что вы - Генуя прекрасна! Но иногда она слишком надменна, а иногда слишком шумна. Портовый город.
- Хотела бы я посмотреть мир, - мечтательно промолвила Клара. - У вас большая семья?
- У меня нет семьи, синьорина. Мой старший брат погиб на дуэли, которую развязал будучи пьяным, и оставил после себя кучу долгов. Я оплатил их не без тайного злорадства. Тогда мне уже это было сделать так же легко, как бросить камушек в пруд.
- Вы не были женаты?
- Я вдовец, синьорина. К тому же бездетный.
- Мне жаль. А почему вы не женились вновь?
- Конечно, нужно было бы. Продолжить свой род, как говорят. Но я очень любил покойницу, а деньги всё равно кому оставлять. Пускай какой-нибудь монастырь порадуется, - усмехнулся Гави.
"Он не такой уж и кремень", - подумала Клара.
-4-
С того разговора прошло два дня, когда утром Карл-Густав влетел в комнату сестры с выражением полнейшего восторга на лице.
- Сестрица! - он схватил Клару в охапку и закружил её по комнате. - Ты умница! Ты просто чудо!
- Да что стряслось? - засмеялась та, высвобождаясь из объятий брата. - Объясни толком.
- Гави просит твоей руки! - выпалил Карл-Густав. - Боже мой! Я и мечтать не мог о таком муже для тебя!
Он увидел выражение лица сестры и нахмурился.
- Ты не рада? Дурочка! Какого рожна тебе надо? Богат, умён, красив ещё. Ну, старше тебя, так что же? Для богатого мужа возраст, знаешь ли, дело немаловажное. Быстрее, знаешь ли...
- Вон! - закричала Клара. - Пошёл прочь, мерзавец! За кого ты меня держишь?!
Губы Карла-Густава задрожали от ярости, и неизвестно, чем бы закончилась эта сцена, если бы в коридоре не послышались шаги и не раздался холодный голос:
- Что здесь происходит? - спросил Гави, появляясь на пороге.
- Ничего, синьор, - пробормотал Карл-Густав, - просто немного повздорили. - Но мы же с вами уже всё обсудили, верно?
Он поспешил выйти из комнаты.
Повисло молчание. Клару начала злить невозмутимость банкира. Откуда-то потянуло сквозняком - это Ветер дрожал от нетерпения, ожидая, что она скажет.
Кажется, его план рушился.
- Что же вы вдруг решили обделить генуэзские монастыри, синьор? - спросила Клара не без иронии.
- Вы чудесная женщина, синьорина, - ответил Гави. - Вы умны, красивы и добродетельны. Из вас выйдет прекрасная жена и мать. Но что ещё более ценно: вы принадлежите к тем редким женщинам, которые способны стать мужчине другом. Воистину, вы подтверждаете то, что Адам получил жену, потому что нуждался в помощнике.
- Это очень сложно для меня, синьор, - Клара покачала головой. - Конечно, мне бы хотелось выйти замуж и родить детей, но всё же... Как же чувства, синьор Гави? Вы же любили свою покойную жену.
- Я понимаю: вы молоды, и вам хочется испытать то, что называют страстью? Но страсть и счастливый брак - это не всегда совместимые вещи, синьорина Клара.
- Возможно. Думаю, что вы даже правы, но кто мешает мне надеяться, что со мной всё будет иначе? - улыбнулась Клара.
- Боюсь, что с таким братом вы не можете быть уверены, что сами распорядитесь своим счастьем.
Клара нахмурилась.
- Он, видимо, боится, что если я вам откажу, вы не будете к нему так снисходительны в качестве банкира.
- А вы уверены в обратном?
- Потому что я уважаю вас, синьор Гави, и вы не сделали ничего, чтобы моё уважение было поколеблено.
Гави печально улыбнулся и поцеловал Кларе руку.
- И всё же, позвольте мне надеяться? Мною движет не только расчёт, поверьте. Но я не силён в излиянии чувств и в любовных речах. Я знаю, что мог бы сделать вас счастливой.
- Я не хотела бы вас обнадёживать, дорогой синьор Гави. Это было бы нечестно.
- Через год я наверняка опять буду в ваших краях, и если вдруг не случится у вас большой любви, мы сможем вернуться к этому разговору?
- Вы очень упрямы, - улыбнулась Клара. - Если не случится... Что ж, посмотрим.
Когда Гави уехал, брат и сестра два дня не разговаривали, пока Кларе это не надоело и она не пришла мириться сама.
- Не сердись на меня, пожалуйста, Карл-Густав, - промолвила Клара самым смиренным тоном.
- Я не сержусь, - ответил брат неожиданно весело. - Всё идёт, как нельзя лучше. Выплаты отстрочены, и я могу, наконец-то подумать о своих планах.
- И какие же у тебя планы?
- Я собираюсь жениться.
- Жениться? На ком же?
- На фройляйн Эльзе Флейшман. Прекрасная партия, не правда ли?
- Да, конечно, - замялась Клара. - Просто я удивлена. Когда ты успевал за ней ухаживать?
- Вот, успевал же. Её родителей смущали мои возможные денежные трудности, но теперь всё замечательно устроилось, и я уже получил согласие на брак. - Карл-Густав потёр руки. - А ты, сестрица, сможешь наконец-то отдохнуть от домашних хлопот. В доме появится фрау Нейгауз - хозяйка.
Клара побледнела, но лишь поцеловала брата в щёку.
- Поздравляю, Карл-Густав. Желаю тебе счастья.
Вернувшись к себе в комнату, она расплакалась.
@темы: Оригинальные произведения
-
-
05.03.2011 в 17:17-
-
05.03.2011 в 17:21-
-
05.03.2011 в 18:17И в целом интересно читать.
-
-
06.03.2011 в 07:39